Танец духов - Страница 45

— Знаю я эти места. Был там раз или два.

Полковник Ибрагим стукнул кулаком по своей широкой груди, потом с загадочным смыслом наставительно ткнул пальцем в сторону Уилсона.

— Я в Такома-парке жил два года. Два сраных года!

Уилсон не знал, что на это ответить, и неопределенно угукнул.

Могучий негр махнул рукой в сторону своего малолетнего спутника.

— А это мой земляк и любимый ординарец, — лаконично пояснил он.

Мальчишка счастливо рассмеялся.

До алмазных копей под Бафвазенде было километров пятьдесят. Сухая грунтовая дорога оказалась, к удивлению Уилсона, вполне проезжей. Ехали в налощенном «мерседесе» семидесятых годов. Полковник Ибрагим сидел рядом с водителем и курил папироску с марихуаной. Уилсона и Белова тоже угостили. Уилсон затягивался торжественно, смакуя кайф. Белов покуривал равнодушно, словно это было для него заурядным событием.

Впереди катил бронетранспортер, сзади прикрывал джип «Гранд Чероки» со срезанной крышей. На месте заднего сиденья был установлен пулемет. Кузов укрепили кое-как приваренными ржавыми металлическими щитами. На правом крыле виднелся добрый десяток пулевых дыр. Их пытались замазать эпоксидной смолой — что окончательно изуродовало машину.

Белов называл бронетранспортер «БТР-70» — когда-то именно он продал его полковнику Ибрагиму.

— Коаксиальные пулеметы и полная амфибия! — хвастался он. — Добротная русская машина. Делают в Нижнем Новгороде. Только тяжелая, сука! Десять тонн!

— Одиннадцать, — поправил Ибрагим.

Белов хотел заспорить, но тут броненосец дал очередь из только что упомянутых коаксиальных пулеметов. От дороги в кусты прыснули какие-то люди.

Белов и полковник весело захохотали.

— Как это понимать? — растерянно спросил Уилсон.

— А-а, пустяки, — отозвался полковник Ибрагим. — Немного поучили местное хулиганье.

— Кого-то убили?

— Понятия не имею. Да и какая разница?

Уилсон оглянулся на дорогу за ними. Никого.

— Попрятались, падлы! — сказал полковник Ибрагим. — Через пять минут опять вылезут. Прямо как тараканы! Веревку-то вы заметили?

— Какую веревку?

— Эти поганцы приладились натягивать веревку поперек дороги. Привяжут между двумя деревьями и со всех проезжающих вымогают пошлину за проезд. Таможенники долбаные! Вам встречались в Америке таможенники с веревочкой посреди штата Мэриленд?

Уилсон замотал головой.

— А тут любая шпана воображает себя законом, — с добродушной улыбкой закончил полковник Ибрагим. — Заколебала меня эта публика!

В поселок алмазодобытчиков приехали примерно через час. Тот мало чем отличался от концентрационного лагеря: сборные домики-контейнеры в качестве бараков, вокруг — высокая бетонная стена, увенчанная колючей проволокой и битым стеклом.

То, что полковник Ибрагим величал офицерскими казармами и штабом командования, были те же самые жилые контейнеры — только в полумиле от шахтерского лагеря, без тюремной стены, составленные кое-где в два этажа и с робкими попытками обжиться в виде палисадников.

— Можете пока подрыхнуть, — сказал полковник Уилсону. — А мы с моим русским другом проинспектируем груз. Экскурсию организую вам после обеда.

Уилсон был рад отоспаться после перипетий долгого перелета.

Расквартировывал устрашающе размалеванный пигмей с голым торсом — и в детских джинсиках. Уилсон и его телохранители получили по чистой комнатке на втором этаже штабного здания. Кондиционер подвывал, как грузовик на крутом подъеме, но дело разумел — держал температуру в пределах приятных двадцати пяти градусов и выжимал из воздуха лишнюю влагу.

Уилсон скинул туфли и лег на койку. Однако именно теперь сон, как назло, не шел. Уилсон почувствовал на своем запястье комара — и открыл глаза. Не шевелясь, он выждал, когда тот насосется крови, потом внезапно резко сжал пальцы в кулак. Кожа запястья напряглась и защемила хоботок комара. Уилсон напряг мышцы так, что вся рука задрожала. Через несколько секунд комар обмяк и рухнул на пузо. Уилсон расслабил руку и сдул его прочь.

Этой игре он научился в одиночке тюрьмы строгого режима.

Только-только он закрыл глаза и начал дремать, как снаружи раздались громкие голоса. У его комнаты кто-то ссорился. Уилсон вздохнул, вскочил с койки и сунул ноги в туфли.

В коридоре Зеро и Халид, с автоматами наперевес, наступали на разъяренного пигмея, который, ощерясь, то пятился, то снова кидался в их сторону, размахивая ножом. Арабы не решались нажать на курок и отбивались ногами.

На шум прибежал угандийский солдат и еще с лестницы заорал:

— А ну прекратить! Всех урою!

Пока Уилсон оттаскивал в сторону своих телохранителей, солдат успокаивал пигмея.

— Что тут произошло, черт возьми? — спросил Уилсон.

Солдат повернулся к американцу:

— Этот говорит, ваши друзья его оскорбили.

Халид возмущенно фыркнул. Солдат с укором посмотрел на него.

— Ты, дурак, радуйся, что живой остался. Тут всякий, кто с оружием, скор на расправу. Ну а эти ребята — хуже всех, совершенно без тормозов!

Халид помотал своим «Калашниковым» — дескать, меня так просто не возьмешь!

— Если его по-настоящему рассердить, — возразил угандец, — он тебя всего на котлеты порубает, раньше чем ты на своей дуре курок нащупаешь!

— Ладно, кончайте базар! — крикнул Уилсон. — В чем состояло оскорбление?

— Ему было велено охранять вашу комнату, — пояснил солдат.

— И что?

— А ваши друзья ему не позволили!